Занятно что так редко. Психологи назвали фразы, которые сигнализируют о том, что мужчина вас разлюбил. Письма от «государственных организаций»

Действительно ли россияне - люди мрачные? Почему мы улыбаемся только тем. с кем знакомы? На эти и другие вопросы «АиФ» ответил Иосиф Стернин, доктор филологических наук, директор Центра коммуникативных исследований ВГУ.

Владимир Кожемякин, «АиФ»: Иосиф Абрамович, что значит улыбка для русского человека? Многие иностранцы, приезжая к нам, жалуются на нашу мрачность: мол, улыбнешься человеку, а в ответ ноль эмоций … Почему мы такие?

Иосиф Стернин: Этот упрек мы часто слышим от иностранцев, и он, в общем, справедлив.. Но это не мрачность, а всего лишь бытовая неулыбчивость. Русский человек умеет веселиться. Мы очень любим анекдоты и смеемся над ними от души. Нам нужно обязательно, чтобы в компании было весело, разгульно, с настроением. Если скажут: вчера весь вечер хохотали, значит, вечер удался.

Просто, в повседневной жизни, в быту, во время работы улыбаться не принято, надо быть серьезным…

Ничего, прорвемся!

- А кто сказал, что обязательно надо?

Тут сказываются эмоциональность и искренность нашего характера. На лице у русского, как правило, видно¸ как он к вам относится, и как себя чувствует. А повседневная жизнь рядового жителя России на протяжении многих веков была тяжелой борьбой за существование, и вот, озабоченность и закрепилась как нормативная бытовая мимика. Улыбка же отражает в этих условиях исключение из правила - благосостояние и достаток, а все это может быть лишь у немногих и в исключительных случаях, оно всем заметно и может вызвать раздражение.

Бытовая неулыбчивость русского человека поддерживается фольклором с множеством поговорок и пословиц против смеха и шуток: «Шутки до добра не доводят», «И смех, и грех», «Хорошо смеется тот, кто смеется последним» и т.д. В русском языке есть уникальная поговорка, которой нет других языках: « Смех без причины - признак дурачины» . Ее логику не могут понять люди с западным мышлением. Один немецкий преподаватель, которому объяснили смысл этой поговорки так: « Если человек без причины смеется, у него не все в порядке с головой» , никак не мог сообразить и все спрашивал: « А почему это из этого следует?» .

И еще. В русском общении не принято автоматически отвечать улыбкой на улыбку. Так же как и улыбаться «просто так», с целью поднять настроение собеседнику или для самоподбадривания. Чтобы иметь право на это, надо реально хорошо относиться к человеку или реально быть в приподнятом настроении. То есть, наша улыбка должна иметь вескую и прозрачную для окружающих причину - только тогда вы как бы получаете «право на улыбку» в глазах окружающих. А если причина улыбки непонятна, это может вызвать у людей серьезное беспокойство. Если нет хорошего самочувствия или благополучия, то зачем улыбаться?

- А самому себе разве улыбаться нельзя?

Улыбка самоподбадривания не приветствуется. Более того, общественное мнение осуждает подобное поведение: « Ее муж бросил (или - « У нее семеро детей по лавкам»), а она ходит улыбается …» . Так осуждают женщину, которая старается не сдаваться в трудном положении. А одна преподавательница вуза в свое время написала на ректора института жалобу в администрацию:« Он надо мной издевается - всегда улыбается, когда мы с ним встречаемся» ...

А ведь улыбка — сильное средство борьбы со стрессом. Когда человек улыбается (даже самому себе), то в его организме улучшаются все физиологические процессы — медицинский факт.

Если вы делаете что-то с улыбкой, пусть и принуждая себя к ней, это однозначно способствует преодолению негативной, напряжённой ситуации. Дейл Карнеги говорил: «Если вы встали утром не с той ноги, скорчите какую-нибудь рожицу перед зеркалом. Волей-неволей улыбнётесь — и настроение сразу улучшится». Постарайтесь удержать улыбку на лице некоторое время. Англичане советуют: «Сосчитайте до дюжины — и маска весёлости перейдёт в саму весёлость». Русскому человеку этого времени мало -надо сосчитать, наверное, до 30-40. Но дело того стоит. Это может быть даже не улыбка, а просто доброжелательное выражение лица. Надо «сделать» доброжелательное выражение лица, сказать себе: «Да ничего, прорвёмся!» — и станет легче.

Вежливо или искренне?

- Но почему русские вообще так редко улыбаются? Жизнь-то не у одних нас такая тяжелая…

Потому что, кроме всего прочего, улыбка у русских - это прежде всего сигнал личного расположения (а не сигнал вежливости, как на Западе и на Востоке). Она понимается как искреннее расположение к собеседнику и демонстрирует человеку, которому адресована, что к нему относятся с симпатией. Поэтому и улыбаются русские, как правило, только знакомым. На улыбку незнакомца может последовать реакция: « Разве мы с вами друг друга знаем?» .

А стоит ли нам в этом смысле идти против природы, своей натуры, раз уж мы такие? Надо ли заставлять себя улыбаться?

Если вы хотите, чтобы люди с вами общались - да, однозначно, надо улыбаться. Когда мы хотим попросить о чем-то незнакомого человека, допустим, где-то в очереди или в метро, мы ведь подойдем к тому, кто нам покажется наиболее приветливым, правда? Люди, которые любят смеяться, знают много шуток, всегда ценятся в обществе. Это качество, например, очень важно в армии - вспомните Василия Теркина, деда Щукаря, Петра Лопахина в исполнении Василия Шукшина в фильме «Они сражались за Родину» - персонажей, которые в трудный момент что-нибудь такое сморозят, и всем становится легче.

Поэтому, если уж не можете искренне улыбнуться, то хотя бы имейте приветливый внешний вид. Этим вы поможете самому себе. Приветливость внешняя переходит в приветливость внутреннюю. А окружающие это чувствуют и, соответственно, начинают теплее к вам относиться. Внешняя демонстрация приветливости и улыбка, часто независимо от того, чем она вызвана, оказывает терапевтическое воздействие. У Карнеги есть высказывание: «Улыбка передается очень легко». Цепочка такая: я улыбаюсь другим, они отвечают мне тем же, я смотрю на них - и мне легче. Этот мимический сигнал, вызывающий умножение улыбки, полезен для общества, как витамины для человека.

Против природы идти трудно, но можно. Из 150 наших эмоций самая легко вызываемая и примитивная - страх. Напугать человека ничего не стоит, а вот попробуйте его развеселить или успокоить - задача потруднее. Как это сделать? Для начала нужно добровольно принять на себя маску приветливости, дать себе такое задание. Помню, в 90-х я обучал продавцов магазина «Ив Роше» доброжелательно общаться с покупателями. Три недели - и ни в какую. И, вроде, симпатичные девушки, и стараются, и очень хотят получить эту работу… С большим трудом научил. Через приветливость.

Мне возражают: «А если человек не нравится, чего ради я буду ему улыбаться?». Отвечаю: для себя, чтобы вам же потом было легче. Искренняя улыбка располагает. Если вы подойдете к кому-то со злым выражением лица, то на вас и реагировать будут соответственно. Да и бороться со стрессом эффективнее, не будучи мрачным.

Конечно, легко сказать: «Улыбайтесь!» Типичная российская реакция такая: «А чему улыбаться-то?» Жизнь-то, мол, нелёгкая, не жизнь, а выживание, к которому больше подходит выражение озабоченности. Как уже было сказано, улыбка у нас отражает благополучие, достаток, хорошее настроение, а всё это может быть только у немногих. То есть. улыбаться можно, только если у тебя в жизни всё хорошо. Отсюда и повышенное внимание, зависть, и даже неприязнь, вопрос: «Чего разулыбался-то?».. Мол, всем плохо, а ему одному хорошо - он какой-то избранный, что ли?

Казалось бы, все правильно. Но прислушайтесь: а нет ли здесь ошибки в русском языке? Улыбаться-то надо не чему, а кому. Мы улыбаемся не колбасе, даче, машине, не неодушевлённым предметам, а конкретным людям...

Не принято улыбаться и если рядом есть люди, о которых известно, что у них серьезные огорчения, кто-то болен, озабочен личными проблемами и т. д. А так же, в напряженной ситуации - « Не до улыбок» . У нас в ходу сдержанность: мужчина не должен показывать своих позитивных эмоций. Считается, что когда человек занят делом, ему не до улыбки. Что за смех? Если ты улыбаешься, то значит, несерьезно относишься к своим обязанностям...

И детей тоже отучают улыбаться на занятиях. Мол - «Чего ты ухмыляешься? Веди себя серьезно в школе, во время приготовления уроков, когда с тобой разговаривают взрослые». «Потом будешь ухмыляться, работай!». А дети улыбаются просто потому, что настроение хорошее. Это выражение радости. Им всё нравится... Интересно, что у учителей одно из самых частых замечаний типа: «Что улыбаешься? Пиши!».

- То есть, улыбаться демонстративно - значит навлекать на себя неудовольствие окружающих?

Нужно учитывать, как это воспримут. К примеру, для русского человека искренность важнее вежливости. Можно общаться и грубо, криком, а потом «сдать назад» - мол, ты не обижайся, я психанул, ладно, переживем, … Допустимо даже и наорать, и даже ударить, а потом извиниться и опять вести нормальную беседу. Главное - чтобы было искренне.

- Может, лучше все-таки быть озабоченным, сосредоточенным, и тогда ты победишь?

Нет, противостоять стрессу надо весело.

- Короче, умирать - так с музыкой…

И жить тоже. Необходимо говорить себе: ничего, не сахарный, не растаешь, и пострашнее кризисы бывали. Из таких ситуаций выбирались - только держись. Не надо драматизировать, надо принимать меры. Улыбка самоподбадривания тут работает как палочка-выручалочка и как сигнал: «Я справлюсь!».

По разным данным от 50 до 95% всех электронных писем в мире - спам от кибермошенников. Цели рассылки таких писем просты: заразить компьютер получателя вирусом, украсть пароли пользователя, заставить человека перевести деньги «на благотворительность», ввести данные своей банковской карты или прислать сканы документов.

Часто спам напрягает с первого взгляда: кривая верстка, автоматически переведенный текст, формы для ввода пароля прямо в теме письма. Но бывают вредоносные письма, которые прилично выглядят, тонко играют на эмоциях человека и не вызывают сомнений в их правдивости.

В статья будет рассказано о 4 типах мошеннических писем, на которые чаще всего ведутся россияне.

1. Письма от «государственных организаций»

Мошенники могут прикидываться налоговой, Пенсионным фондом, Роспотребнадзором, санэпидемстанцией и другими госорганизациями. Для убедительности в письмо вставляют водяные знаки, сканы печатей и государственную символику. Чаще всего задача преступников - напугать человека и убедить его открыть файл с вирусом во вложении.

Обычно это шифровальщик или блокатор винды, который выводит компьютер из строя и требует прислать платное SMS для возобновления работы. Вредоносный файл может маскироваться под судебное постановление или повестку о вызове к начальнику организации.

Страх и любопытство отключают сознание пользователя. На форумах бухгалтеров описаны случаи, когда сотрудницы организаций приносили файлы с вирусами на свои домашние компьютеры, так как не могли открыть их в офисе из=за антивируса.

Иногда мошенники просят отправить в ответ на письмо документы, чтобы собрать сведения о фирме, которые пригодятся для других схем обмана. В прошлом году одна группа мошенников смогла обмануть множество людей, использовав прием отвлечения внимания «просьба отправить бумаги по факсу».

Когда бухгалтер или менеджер читал это, он сразу проклинал налоговую «Вот мамонты там сидят, е-мое!» и переключал свои мысли с самого письма на решение технических проблем с отправкой.

2. Письма от «банков»

Блокаторы винды и шифровальщики могут прятаться в фальшивых письмах не только от госорганизаций, но и от банков. Сообщения «На Ваше имя взяли кредит, ознакомьтесь с судебным иском» действительно могут напугать и вызвать огромное желание открыть файл.

Также человека могут убедить войти в фальшивый личный кабинет, предлагая посмотреть начисленные бонусы или получить приз, который он выиграл в «Лотерее Сбербанка».

Реже мошенники отправляют счета для оплаты сервисных сборов и дополнительных процентов по кредиту, на 50-200 рублей, которые проще заплатить, чем разбираться.

3. Письма от «коллег»/«партнеров»

Некоторые люди получают десятки деловых писем с документами в течении рабочего дня. С такой нагрузкой можно легко повестись на метку «Re:» в теме письма и забыть про то, что с этим человеком вы пока не переписывались.

Особенно, если в поле отравитель указано «Александр Иванов», «Екатерина Смирнова» или любое простое русское имя, которые абсолютно не задерживаются в памяти человека, постоянного работающего с людьми.

Если целью мошенников является не сбор SMS-платежей за разблокировку винды, а принесение вреда конкретной компании, то письма с вирусами и фишинговыми ссылками могут рассылать от имени реальных работников. Список сотрудиков можно собрать в соцсетях или посмотреть на сайте компании.

Если человек видит в ящике письмо от человека из соседнего отдела, то он к нему особо не присматривается, может даже проигноривать предупреждения антивируса и открыть файл несмотря ни на что.

4. Письма от «Google/Яндекс/Mail»

Google иногда присылает письма владельцам ящиков Gmail о том, что кто-то пытался зайти в ваш аккаунт или о том, что закончилось место на Google Drive. Мошенники успешно копируют их и заставляют пользователей вводить пароли на подставных сайтах.

Фальшивые письма от «администрации сервиса» также получают пользователи Яндекс.Почты, Mail.ru и прочих почтовых служб. Стандартные легенды такие: «ваш адрес добавлен в черный список», «срок действия пароля истек», «все письма с вашего адреса будут добавляться в папку спам», «посмотрите список недоставленных писем». Как и в трех предыдущих пунктах, основными оружиями преступников являются страх и любопытство пользователей.

Как себя защитить?

Установите антивирус на все свои устройства, чтобы он автоматически блокировал вредоносные файлы. Если вы по каким-то причинам не хотите им пользоваться, то проверяйте все хоть немного подозрительные почтовые вложения на virustotal.com

Никогда не вводите пароли вручную. Используйте менеджеры паролей на всех устройствах. Они никогда не предложат вам вариант паролей для ввода на подставных сайтах. Если по каким-то причинам вы не хотите их использовать, то вручную набирайте URL страницы, на которой собираетесь вводить пароль. Это касается всех операционных систем.

Везде, где это возможно подключите подтверждение пароля по SMS или двуфакторную идентификацию. И конечно, стоит помнить о том, что незнакомым людям нельзя посылать сканы документов, паспортные данные и переводить деньги.

Возможно многие из читателей при взгляде на скрины писем подумали: «Я что дурак файлы из таких писем открывать? За километр видно, что это подстава. Я не буду парится с менеджером паролей и двуфакторной идентификацией. Я просто буду внимательным».

Да, большую часть мошеннических писем можно разоблачить на глаз. Но это не касается случаев, когда атака направлена конкретно на вас.

Самый опасный спам - персональный

Если ревнивая жена захочет почитать почту мужа, то Google предложит ей десятки сайтов, которые предлагают услугу «Взлом почты и профилей в соцсетях без предоплаты».

Схема их работы проста: они отправляют человеку качественные фишинговые письма, которые тщательно составлены, аккуратно сверстаны и учитывают личные особенности человека. Такие мошенники искренне стараются зацепить конкретную жертву. Выясняют у заказчика ее круг общения, вкусы, слабые места. На разработку атаки на конкретного человека может уйти час или более, но усилия окупаются.

Если жертва попадается, то отправляют заказчику скрин ящика и просят оплатить (средняя цена около $100) свои услуги. После поступления денег высылают пароль от ящика или архив со всеми письмами.

Часто бывает, что когда человеку приходит письмо со ссылкой на файл «Видео компромат на Таню Котову» (скрытый кейлоггер) от своего брата, то наполняется любопытством. Если письмо снабдить текстом с подробностями, которые известны ограниченному кругу лиц, то человек сразу отрицает возможность того, что брата могли взломать или им притворяется кто-то еще. Жертва расслабляется и отключает антивирус к чертовой матери, чтобы открыть файл.

К подобным услугам могут обращаться не только ревнивые жены, но и недобросовестные конкуренты. В таких случаях ценник выше и методы тоньше.

Не стоит надеяться на свою внимательность и здравый смысл. Пусть на всякий случай вас страхуют безэмоциональные антивирус и менеджер паролей.

P.S. Зачем спамеры пишут такие «тупые» письма?

Тщательно подготовленные мошеннические письма - относительная редкость. Если зайти в папку спам, то можно повеселиться от души. Каких только персонажей не придумывают мошенники для вымогательства денег: директор ФБР, героиня сериала «Игра Престолов», ясновидящий, которого к вам направили высшие силы и он хочет поведать тайну вашего будущего за $15 долларов, киллер, которому вас заказали, но он душевно предлагает откупиться.

Обилие восклицательных знаков, кнопки в теле письма, странный адрес отправителя, безымянное приветствие, автоматический перевод, грубейшие ошибки в тексте, явный перебор креативности - письма в папке спам просто «кричат» о своем темном происхождении.

Почему мошенники, которые рассылают свои послания миллионам адресатов, не хотят потратить пару часов на составление аккуратного письма и жалеют 20 баксов на переводчика, чтобы увеличить отклик аудитории?

В исследовании Microsoft Why do Nigerian Scammers Say They are from Nigeria? глубоко анализируется вопрос «Почему мошенники продолжают посылать письма от имени миллиардеров из Нигерии, когда про «нигерийские письма» широкой общественности известно уже лет 20». По статистике, более 99.99% получателей игнорирует такой спам.

Но что сделала я со своей жизнью, думала миссис Рэмзи, садясь во главе стола и оглядывая белые круги тарелок на скатерти. «Уильям, сядьте со мною рядом», - сказала она. «Лили, - сказала она устало, - сюда». Им свое - Полу Рэйли и Минте Доил - ей свое: бесконечно длинный стол, и ножи, и тарелки. На дальнем конце сидел ее муж, ссутулясь, сгорбясь, и дулся. Из-за чего? Неизвестно. Не важно. Она не постигала, как вообще когда-то могла к нему испытывать привязанность, нежность. Начав разливать суп, она себя ощутила вне всего, ото всего отделенной, отъединенной, как вот когда вихрь несется и кто-то подхвачен им, а кто-то остается вовне - так и она осталась вовне. Все кончено, думала она, пока они входили один за другим, Чарльз Тэнсли («сюда, пожалуйста», - сказала она), Август Кармайкл, и рассаживались. И в то же время она безучастно ждала, что кто-то ответит ей, что-то случится. Но такое не выскажешь, она думала, разливая суп.

Вздернув брови над этим несоответствием - одно думаешь, а делаешь совершенно другое: разливаешь суп, - она все сильней себя ощущала вне вихря; или - как если б упала тень и вещи, лишась подцветки, ей представились в истинном виде. Комната (она обвела ее взглядом) обшарпана донельзя. Ни в чем никакой красоты. И лучше уж не смотреть на мистера Тэнсли. Никакого слияния. Все сидели разрозненно. И от нее, от нее одной зависело всех их взбить, расплавить и сплавить. Без враждебности, как об очевидном, она снова подумала о несостоятельности мужчин - все она, сами ничего, ничего не умеют, - и она встряхнулась, как встряхивают остановившиеся часы, и затикал знакомый, испытанный пульс: раз, два, три, раз, два, три. И так далее, так далее она отсчитывала еще слабенький пульс, оберегала и охраняла, как спасают зазевавшееся пламя газетой. И тотчас она заключила, с молчаливым кивком обращаясь к Уильяму Бэнксу, - бедняга! Ни жены, ни детей, каждый вечер, кроме сегодняшнего, один ужинает по съемным квартирам; вот - пожалела его и вновь набралась сил выносить свою жизнь; и уже она принималась за дело; так моряк оглядывает не без тоски туго вздувшийся парус, ему и не хочется в море, и он рисует в уме, как пойдет ко дну, и его закрутит, закрутит пучина, и на дне он найдет покой.

Вы нашли свои письма? Я сказала, чтоб их положили для вас в прихожей, - сказала она Уильяму Бэнксу.

Лили Бриско смотрела, как ее относило на странную ничейную землю, куда не последуешь за человеком, но уход его тебя пронизывает холодком, и ты до конца его провожаешь глазами, как провожаешь глазами тающий парус, покуда он не канет за горизонтом.

Как старо она выглядит, как устало, думала Лили, и как она далеко. Потом, когда она повернулась к Уильяму Бэнксу и улыбнулась, было так, будто корабль повернулся, и солнце снова ударило в паруса, и Лили с облегчением, а потому уже не без ехидства, подумала: и зачем его жалеть? Ведь это было ясно, когда она ему говорила про письма в прихожей. Бедный Уильям Бэнкс, казалось, говорила она, с таким видом, будто устала, в частности и оттого, что жалеет людей, но жалость именно и придает ей решимость жить дальше. А это ведь дичь, думала Лили; одна из тех ее выдумок, которые у нее безотчетны и никому кроме нее самой не нужны. Он решительно не предмет для жалости. У него - работа, - сказала себе Лили. И вспомнила вдруг (как клад открывают), что у нее тоже - работа. Перед глазами встала ее картина. Она подумала: да, надо дерево еще продвинуть на середину; так преодолеется глупо зияющее пространство. Вот что надо сделать. Вот что меня мучило. Она взяла солонку и переставила на цветок скатертного узора, чтоб не забыть потом переставить дерево.

Занятно, что, так редко получая по почте что-нибудь стоящее, мы вечно в ожидании писем, - сказал Уильям Бэнкс.

Что за дикую белиберду они порят, думал Чарльз Тэнсли, кладя ложку в точности посередине тарелки, которую так вылизал, думала Лили (он сидел напротив, спиной к окну, в точности надвое рассекая вид), будто вознамерился и в пище дойти до сути. Весь он был так выморочно тверд, так безнадежно непривлекателен. И однако факт остается фактом, почти немыслимо плохо относиться к человеку, пока на него смотришь. Ей нравились его глаза; синие, глубоко посаженные, страшноватые.

Вы часто пишете письма, мистер Тэнсли? - спросила миссис Рэмзи, и его тоже жалеючи, решила Лили; ведь что правда, то правда - миссис Рэмзи всегда жалела мужчин, которым чего-то не дано, и нет чтоб пожалеть женщину, которой дано что-то. Он пишет матери; за этим исключением, хорошо, если письмо в месяц, - отвечал мистер Тэнсли кратко.

Он не намеревался пороть ту чушь, к которой его тут призывали. Не желал идти на поводу у глупых женщин. Он читал у себя в комнате и вот спустился, и все тут оказалось поверхностно, глупо, ничтожно. К чему наряжаться? Он спустился в обычной своей одежде. У него и нет выходной. «По почте редко получаешь что-нибудь стоящее», - так у них принято изъясняться. Так вынуждают изъясняться мужчин. А ведь и правда, в сущности, - он подумал. Они из года в год не получают ничего стоящего. Ничего не делают, говорят, говорят, говорят, едят, едят, едят. Все женщины виноваты. Сводят культуру на нет этим своим «очарованием» - своими глупостями.

Завтра ехать на маяк не придется, миссис Рэмзи, - сказал он, чтобы за себя постоять. Она ему нравилась; он ею восхищался; он помнил, как тот, в канаве, смотрел ей вслед; но он должен был за себя постоять.

Да уж, - думала Лили Бриско, глаза - глазами (а на нос посмотреть, на руки!), он чуть ли не противнейший из людей, каких ей приходилось встречать. И не все ли равно, что он мелет? Женщины не владеют кистью, женщины не владеют пером - кажется, какое ей дело, пусть его говорит, ведь ясно же - он и не думает этого, просто ему отчего-то нравится так говорить? Почему же всю ее гнет, как колос на ветру, и мучительнейшего усилия стоит потом распрямиться после таких унижений? А снова надо сделать это усилие. Вот цветок в ткани скатерти; ах да, моя картина; надо продвинуть дерево ближе к центру; вот что важно и - ничего больше. И неужто нельзя на том успокоиться, не лезть в бутылку, не спорить; а если так уж хочется мести - не проще ли его высмеять?

Ах, мистер Тэнсли, - сказала она, - возьмите меня с собой на маяк. Ну пожалуйста!

Он видел, что она говорит неискренне. Говорит, чего вовсе не думает, чтоб его зачем-то поддеть. Он в старых лоснящихся брюках. За неименьем иных. Он себя чувствует здесь обшарпанным, чужим, одиноким. Ей зачем-то понадобилось его дразнить: она и не собирается на маяк; она его презирает; кстати, Пру Рэмзи - тоже; все они презирают его. Но он не позволит женщинам его выставлять идиотом. И он нарочно повернулся на стуле, глянул в окно и грубо, резко брякнул, что море для нее завтра будет неподходящее. Ее стошнит.

Он досадовал, что она его вынудила говорить таким тоном при миссис Рэмзи. Очутиться бы у себя, за работой, думал он, среди своих книг. Вот где ему хорошо. И он в жизни не задолжал ни гроша; ни гроша не стоил отцу с пятнадцати лет; помогал семье из своих сбережений; обеспечил ученье сестре. Но лучше б ему найти для Лили Бриско ответ поприличней; лучше б не брякать «Вас стошнит». Что-нибудь бы сказать миссис Рэмзи, доказать, что не такой уж он бессердечный сухарь. Каковым его все тут считают. Он повернулся к ней. Но миссис Рэмзи говорила про людей, о которых он понятия не имел, говорила с Уильямом Бэнксом.

Да, уберите, - прервавшись на полслове, коротко сказала она горничной. - Я ее лет пятнадцать… нет, двадцать лет не видела, - говорила она, уже оборотясь к мистеру Бэнксу, будто минуты не могла упустить, до того поглощал ее этот их разговор. Так он в самом деле получил от нее сегодня известие? И Кэрри до сих пор в Марло, и там все по-прежнему? Ах, ей, как вчера, помнится та прогулка по реке, они еще страшно продрогли. Но если уж Мэннинги что заберут в голову, они ведь от своего не отступятся. Ей никогда не забыть, как Герберт на берегу прикончил осу чайной ложкой! И все это продолжается, думала миссис Рэмзи, призраком скользя между столами и стульями гостиной на берегах Темзы, где она так страшно, страшно продрогла двадцать лет назад; и вот - скользит между ними призраком; и восхитительно было, что, покуда сама она изменялась, отпечатанный памятью день, теперь уже тихий и дивный, оставался тут все эти годы. Кэрри сама ему написала? - спросила она.

Да, пишет, что они строят новую бильярдную, - сказал он. Нет! Нет! Быть не может! Строят новую бильярдную! Это ей представлялось непостижимым.

Мистер Бэнкс не усматривал тут ничего особенно странного. Они теперь очень состоятельные люди. Передать Кэрри от нее поклон?

О… - сказала миссис Рэмзи и вздрогнула. - Нет, - прибавила она, рассудив, что вовсе не знает Кэрри, которая строит новую бильярдную. Но как же странно, повторила она, позабавив мистера Бэнкса, что они живут там по-прежнему. Удивительно, как ухитрялись они жить и жить все эти годы, когда она о них почти и не вспоминала. В ее жизни за те же самые годы столько всякого произошло! Но, может быть, Кэрри Мэннинг тоже о ней и не вспоминала. Мысль была странная и не понравилась ей.

Жизнь разводит людей, - сказал мистер Бэнкс, не без удовлетворения, однако, подумав, что он-то знается и с Мэннингами, и с Рэмзи. Жизнь его с ними не развела, думал он, кладя ложку и тщательно обтирая салфеткой чисто выбритый рот. Но, может быть, он не такой, как все, думал он; он не погрязает в рутине. У него друзья во всевозможных кругах… И тут миссис Рэмзи необходимо было прервать разговор, распорядиться, чтоб держали горячим то-то и то-то. Почему он и предпочитал ужинать в одиночестве. Ему претили эти помехи. Что ж, - думал Уильям Бэнкс, соблюдая прилежно безукоризненную учтивость и только расправляя на скатерти пальцы левой руки, как механик проверяет великолепно надраенный, готовый к употреблению инструмент в минуту простоя, - дружба требует жертв. Она бы обиделась, если б он отказался прийти. Но ему-то все это зачем? Оглядывая свою руку, он думал, что останься он дома, он бы уже почти разделался с ужином; мог спокойно засесть за работу. Да, думал он, чудовищная трата времени. Дети еще входили. «Надо кому-то сбегать наверх за Роджером», - говорила миссис Рэмзи. Как это глупо, как скучно, думал он, в сравненье с другим - с работой. Он сидел, барабанил по скатерти пальцами, а мог бы - он окинул мгновенным взглядом свою работу. Да, чудовищная трата времени! Но ведь она, думал он, чуть не самый давний мой друг. Я был к ней, можно сказать, даже неравнодушен. Но сейчас, в данный момент ее присутствие его вовсе не грело; ее красота не грела; и то, как сидела она с мальчиком у окна, - не грело, не грело. Он мечтал остаться один, снова взяться за свою книгу. Ему было неловко; он себя чувствовал предателем оттого, что сидит рядом с нею, а ему все равно. Суть, видимо, в том, что его не прельщает семейный очаг. В таком вот состоянии себя спрашиваешь - зачем жить? Стоит ли, себя спрашиваешь, продолжение рода человеческого всех этих усилий? Уж так ли оно заманчиво? Так ли уж привлекательны мы как вид? Не так уж, думал он, оглядывая весьма неопрятных мальчишек. Его любимицу Кэм, вероятно, уложили в кроватку. Глупые вопросы, пустые вопросы, вопросы, которые не станешь себе задавать, если занят работой. Что такое человеческая жизнь? То да се. Просто времени нет задумываться. И вот он задумался над такими вопросами потому, что миссис Рэмзи отдавала распоряжения прислуге, а еще потому, что, когда миссис Рэмзи поразилась открытием, что Кэрри Мэннинг до сих пор существует, вдруг он понял, как хрупки дружеские отношения, даже самые милые отношения. Жизнь разводит. Снова он почувствовал угрызения совести. Он сидел рядом с миссис Рэмзи, и ему решительно нечего было ей сказать.

Простите, пожалуйста, - сказала миссис Рэмзи, наконец-то к нему оборачиваясь. Он себе показался пустым и жестким, как ботинок, намокший и высохший - никак не втиснешь ногу. А ногу втиснуть придется. Придется из себя что-то выдавить. Если не принять скрупулезнейших мер, она уловит предательство; что ему на нее с высокой горы наплевать; не очень ей это будет приятно, подумал он. И он учтиво склонил к ней голову.

Вам скучно, должно быть, ужинать в нашей берлоге, - сказала она, как всегда, когда бывала несобрана, пуская в ход свою светскость. Так, если сходится разноязычная публика, председатель вменяет всем говорить по-французски. Пусть французский будет дурной; спотыкающийся, не передающий нюансов; но с помощью французского достигается известный порядок, известное единение. Отвечая ей на том же языке, мистер Бэнкс сказал:

Да нет, ну что вы, - и мистер Тэнсли, не разбиравший этого языка, даже преподносимого в таких односложных словечках, тотчас заподозрил неискренность. Болтают белиберду, думал он, эти Рэмзи; и он с наслаждением вцепился в свежий пример для своих заметок, какими в свое время намеревался попотчевать кое-кого из приятелей. Там, в обществе, где принято изъясняться без штук, он язвительно изобразит, каково это - «гостить у Рэмзи» и какую они болтают белиберду. Один раз еще можно, он скажет, но уж вторично - увольте. Такая тоска - эти дамы, он скажет. Рэмзи здорово влип, женясь на красавице и наплодив восьмерых детей. Что-то подобное в свое время должно было вырисоваться; но покамест, в данный момент, когда он торчал тут подле пустого стула, ничего решительно не вырисовывалось. И хоть бы кто-то помог ему о себе заявить. Ему это было необходимо, он ерзал на стуле, смотрел на одного, на другого, хотел вклиниться в разговор, открывал, закрывал рот. Говорили о рыбном промысле. Почему бы не справиться у него? Ну что понимают они в рыбном промысле?

Лили Бриско все это чувствовала. Она сидела напротив, и разве она не видела желание молодого человека произвести впечатление; видела, как на рентгеновском снимке (вот ключицы, вот ребра) - темно прочерченное сквозь волнистые туманы плоти; увязающее в туманах условностей острое желание молодого человека вклиниться в разговор. Но нет, она думала, щуря китайские глазки и помня, как он издевался над женщинами - «не владеют пером, не владеют кистью», - с какой стати я буду его выручать?

Существует кодекс поведения, она знала, согласно седьмому (так, кажется?) пункту которого в ситуации подобного рода женщине полагается, чем ни была бы она сама занята, кинуться к молодому человеку на выручку, помочь ему вытащить из волнистых туманов условностей свое желание покрасоваться; свое острое (как ключицы, как ребра) желание вклиниться в разговор; в точности так, как их долг, рассуждала она со стародевичьей честностью, помочь нам, если, скажем, разразится в подземке пожар. В таком случае, она думала, я определенно ждала бы от мистера Тэнсли, что он поможет мне выбраться. Но интересно, а что, если ни один из нас ничего такого не сделает? И она молчала и улыбалась.

Вы же не собираетесь на маяк, правда, Лили? - сказала миссис Рэмзи. - Вспомните бедного мистера Лэнгли. Он сто раз объездил весь свет, а мне говорил, что в жизни никогда так не маялся, как когда мой муж потащил его с собой на маяк. Вы хорошо переносите качку, мистер Тэнсли?

Мистер Тэнсли занес топор, высоко им взмахнул; но когда топор опускался, сообразил, что нельзя сокрушать столь легкую бабочку подобным орудием, и сказал только, что в жизни его не тошнило. Но единственная эта фраза, точно порохом, была заряжена: тем, что дед его был рыбак, отец - аптекарь; он пробился исключительно своим горбом; чем и гордится; он - Чарльз Тэнсли; здесь никто, кажется, этого толком не понял; но еще узнают, узнают. Он смотрел прямо перед собою и хмурился. Ему даже жаль было мягкую, культурную публику, которую когда-нибудь, как тюки шерсти, как мешки с яблоками, взметнет на воздух тем порохом, что он носит в себе.

Возьмете меня с собой, да, мистер Тэнсли? - сказала Лили быстро, любезно, ведь если миссис Рэмзи ей говорила, а она говорила: «Лили, миленькая, душа моя мрачна, и если вы не спасете меня от стрел яростной судьбы и сейчас же не скажете что-нибудь любезное этому молодому человеку (тоска смотреть, как он мается, бедняк), я просто не выдержу, у меня разорвется грудь от муки», - ведь если миссис Рэмзи говорила ей все это своим взглядом, - разумеется, Лили пришлось в сотый раз отказаться от эксперимента: что произойдет, не прояви она чуткости к молодому человеку. И она проявила чуткость.

Правильно расценив поворот в ее настроении - теперь она говорила любезно, - он освободился от мук эгоизма и рассказал, как в детстве его бросали с лодки; как отец его выуживал багром; его учили плавать. Дядька был смотрителем маяка на одном островке где-то у берегов Шотландии. Как-то он у него оставался в бурю. Все это было громко вставлено в паузу. Всем пришлось его слушать, когда он пошел рассказывать, как оставался у дядьки на маяке в бурю. Ах, думала Лили Бриско, скользя по благоприятным поворотам беседы и видя признательность миссис Рэмзи (наконец миссис Рэмзи могла сама вставить словцо), ах, да чего бы я ни дала, чтобы вам угодить. И она была неискренна.

Она прибегла к банальной уловке; к любезности. Она никогда не узнает его. Он ее никогда не узнает. Все человеческие отношения таковы, и хуже всех (если б не мистер Бэнкс) - отношения между мужчиной и женщиной. Эти-то уж неискренни до предела. Тут взгляд ее упал на солонку, переставленную Для памяти, она вспомнила, что утром переместит дерево к центру, и при мысли о том, как она завтра снова примется за работу, у нее отлегло от сердца, и она громко расхохоталась над очередной фразой мистера Тэнсли. Пусть его разглагольствует хоть целый вечер, если не надоест!

А на какой срок оставляют людей на маяке? - спросила она. Он ответил. Он проявлял поразительную осведомленность. И раз он ей благодарен, раз она ему нравится, раз он отвлекся, развлекся, думала миссис Рэмзи, можно вернуться в дивный край, в нереальное, завороженное место, в гостиную Мэннингов в Марло двадцать лет назад; где бродишь без тревоги и спешки, потому что нет того будущего, о котором приходится печься. Ей известно, что им предстоит, что предстоит ей. Будто перечитываешь хорошую книгу и знаешь конец, все ведь случилось двадцать лет назад, и жизнь, даже с обеденного стола каскадом бившая неизвестно куда, теперь опечатана там и лежит в его берегах, как ясное море. Он сказал, они строят бильярдную - неужели? Не расскажет ли Уильям Бэнкс о Мэннингах еще что-нибудь? Это так интересно. Но нет. Отчего-то такое он был уже не в настроении. Она пробовала его растормошить. Он не давался. Не силком же его заставлять. Ей было досадно.

Дети ведут себя бессовестно, - сказала она, вздыхая. Он сказал что-то насчет пунктуальности; мол, она-де из тех мелких добродетелей, которые мы обретаем с годами.

Если вообще обретаем, - сказала миссис Рэмзи, чтобы что-то сказать, а сама думала - какой же старой песочницей становится Уильям. Он чувствовал себя предателем, чувствовал, что ей хочется более задушевной беседы, но был к ней в данный момент неспособен, и нашла на него тоска, стало скучно - сидеть тут и ждать. Может быть, другие говорят что-нибудь стоящее? Что они там говорят?

Что в этом году плохой лов рыбы; рыбаки эмигрируют. Говорили о заработках, о безработице. Молодой человек изобличал правительство. Уильям Бэнкс, думая о том, какое облегчение - ухватиться за что-то в таком духе, когда личная жизнь наводит тоску, прилежно слушал про «один из возмутительнейших актов нынешнего правительства». Лили слушала; миссис Рэмзи слушала; слушали все. Но Лили уже заскучала и чувствовала, что тут что-то не то; мистер Бэнкс чувствовал - что-то не то. Кутаясь в шаль, миссис Рэмзи чувствовала - не то, не то. Все заставляли себя слушать и думали: «Господи, только б никто не догадался о моих тайных мыслях»; каждый думал: «Они все слушают искренне. Они возмущены отношением правительства к рыбакам. А я притворяюсь». Но возможно, думал мистер Бэнкс, глядя на мистера Тэнсли, - такой человек нам и нужен. Вечно мы ждем настоящего деятеля. Всегда есть возможность его появления. В любую минуту может явиться - он; гений - в сфере политической; как во всякой другой. Пусть он покажется весьма и весьма неприятным нам - старым тюфякам, думал мистер Бэнкс, изо всех сил стараясь быть беспристрастным, ибо по странному, противному покалыванию в хребте он заключал, что завидует - отчасти ему самому, а возможно, его работе, его позиции, его науке; потому-то он не без предвзятости, не с полной справедливостью относится к мистеру Тэнсли, который будто бы говорит: «Все вы себя не нашли. Куда вам. Несчастным старым тюфякам. Вы безнадежно отстали от жизни». Он, положим, самоуверен, этот молодой человек; и - какие манеры. Но, заставил себя признать мистер Бэнкс, он смел; со способностями; свободно оперирует фактами. Возможно, думал мистер Бэнкс, пока мистер Тэнсли изобличал правительство, он очень во многом прав.

А вот скажите, пожалуйста… - начал он. И они углубились в политику, и Лили посмотрела на цветочек на скатерти; а миссис Рэмзи, предоставив двоим мужчинам дискутировать без помех, удивлялась, отчего ей так скучно, и, поглядывая через весь стол на мужа, мечтала, чтобы он вставил слово. Хоть единственное словцо. Ведь стоит заговорить ему, и все сразу меняется. Он во всем доходит до сути. Действительно волнуется о рыбаках, об их заработках. Ночей из-за них не спит. Когда говорит он, все иначе; никто не думает: только б не заметили моего равнодушия, потому что не остается уже равнодушных. Потом она поняла, что ей так хочется, чтобы он заговорил оттого, что она восхищается им, и - будто кто при ней похвалил ее мужа, похвалил их союз, она вспыхнула вся, забыв, что сама же его и похвалила. Она на него посмотрела: наверное, у него все написано на лице; он сейчас, наверное, чудный… Но - ничуть не бывало! Он сморщился весь, он надулся, насупился, красный от злости. Господи, да по какому же поводу? - удивлялась она. Что такое? Бедный Август Кармайкл попросил еще тарелку супа - только и всего. Мучительно, невыносимо (сигнализировал он ей через стол), что Август сейчас снова-здорово возьмется за суп. Он терпеть не может, когда кто-то ест, когда сам он кончил. Злость метнулась ему в глаза, исказила черты, вот-вот, она чувствовала, произойдет страшный взрыв… но, слава Богу! он спохватился, дернул за тормоз и - будто весь изошел искрами, но ни слова не проронил. Вот - сидит и дуется. Он ни слова не проронил - пусть она оценит. Пусть отдаст ему должное! Но почему же, спрашивается, бедный Август не мог попросить еще супа? Он только тронул Эллен за локоть и сказал:

Эллен, еще тарелочку супа, будьте добры, - и мистер Рэмзи надулся подобным образом.

А почему нельзя? - спрашивала миссис Рэмзи. Почему Августу не съесть вторую тарелку супа, раз ему хочется? Он ненавидит, когда кто-то волынит, смакуя пищу, хмурился ей в ответ мистер Рэмзи. Вообще ненавидит, когда что-то часами тянется. Но он же взял себя в руки, пусть она оценит, он совладал с собой, хоть его воротит от подобного зрелища. Но зачем все так явно показывать? - спрашивала миссис Рэмзи (они смотрели друг на друга, посылая через длинный стол вопросы и ответы, безошибочно читая мысли друг друга). Все видят, думала миссис Рэмзи. Роза уставилась на отца; Роджер уставился на отца; она поняла: вот-вот оба зайдутся от смеха, и потому поскорее сказала (главное - и правда пора):

Зажгите-ка свечи, - и они тут же вскочили и стали орудовать возле буфета.

Почему он никогда не может скрыть своих чувств? - думала миссис Рэмзи и гадала, заметил ли Август Кармайкл. Да, вероятно; или, может быть, нет. Она не могла не уважать спокойствия, с которым он хлебал суп. Захотел супа и попросил. Смеются над ним, злятся - он неизменен. Он недолюбливал ее, она знала, но даже за это она уважала его и, глядя, как он хлебал суп, большой, безмятежный в убывающем свете, монументальный, углубленный в себя, она гадала, о чем он думает и откуда у него это неизменное достоинство и довольство; и она думала, как привязан он к Эндрю, часто зовет к себе в комнату, Эндрю рассказывал, «показать кое-что». И целыми днями он лежит на лужке, рождая, должно быть, стихи; как кошка птичку, подстерегает упорхнувшее слово, а поймав, припечатает лапкой; и муж говорит: «Бедный старый Август - он настоящий поэт», а это для мужа - много.

Восемь свечей стояли уже вдоль стола, и, сперва поклонившись, потом распрямясь, пламя выхватило из сумерек весь длинный стол и золотую, багряную гору фруктов посередине. И как она это устроила, думала миссис Рэмзи, потому что Розино сооружение из гроздьев и груш, из шершавых, с алым подбоем раковин, из бананов - увлекало мысль к трофеям морского дна, к пиратам Нептуна, к виноградной кисти, с листьями вместе легшей Бахусу на плечо (на разных картинах) посреди леопардовых шкур и рыжего, жаркого дрожания факелов… Так вытащенная на свет гора фруктов стала вдруг глубокой, пространной, стала миром, где, взявши трость, карабкаешься на горы, сходишь в лощины; и к ее радости (их это мгновенно объединило) Август тоже бродил взором по этой горе и, усладясь где цветочком, где кисточкой, возвращался к себе, возвращался в свой улей. Так он смотрел; ничуть на нее непохоже. Но они вместе смотрели, и это сближало.

Уже горели все свечи, и придвинули лица друг к другу, свели, чего не было в сумерках, в общество за столом, и ночь была изгнана оконными стеклами, которые уже не тщились передать поточнее мир заоконья, но странно туманили его и рябили, и комната стала оплотом и сушей; а снаружи осталось отображенье, где все струисто качалось и таяло.

И все учуяли перемену, будто и впрямь они вместе пируют в лощине, на острове; и сплотились против наружной текучести. Миссис Рэмзи, которая изводилась из-за отсутствия Минты и Пола, просто места себе не находила, вдруг перестала изводиться - ждала. Сейчас они войдут. И Лили Бриско, пытаясь понять причину внезапного облегчения, сопоставляла его с той минуткой на теннисном корте, когда все плавало в сумерках, лишенное веса, и всех расшвыряло далеко по пространству; теперь тот же эффект достигался тем, что горело много свечей, и комната полупуста, не занавешены окна, и лица глядят при свечах, как яркие маски. Со всех сняли груз. Теперь - будь что будет, чувствовала Лили. Сейчас они войдут, решила миссис Рэмзи, глядя на дверь, и в тот же миг Минта Доил, и Пол Рэйли, и горничная с огромным блюдом вошли вместе в столовую. Они дико опоздали; они кошмарно опоздали, говорила Минта, пока они пробирались к разным концам стола.

Я брошку потеряла, бабушкину брошку, - говорила Минта таким сетующим голосом и так жалостно потупляла и вновь поднимала большущий, карий, отуманенный взор, садясь рядом с мистером Рэмзи, что в том всколыхнулась рыцарственность и он принялся над нею трунить.

Что за идиотская манера, спрашивал он, валандаться по скалам в драгоценностях?

Сперва она, в общем, побаивалась его, - он такой дико умный, - и в первый вечер, когда сидела с ним рядом, а он говорил про Джордж Элиот, она прямо погибала от страха, потому что третий том «Миддлмарча» посеяла в поезде и так и не знала, чем дело кончилось; но потом она здорово приспособилась и нарочно стала прикидываться еще более темной, раз ему нравится обзывать ее дурой. И сегодня - когда он стал над нею смеяться, она нисколечко не испугалась. И вообще, как вошла в столовую, сразу она поняла - чудо случилось: золотая дымка при ней. Иногда она бывала при ней; иногда нет. Она сама не знала, отчего она появляется, отчего исчезает, и при ней она или нет, пока не войдет в комнату, и тут она сразу все узнавала по взгляду какого-нибудь мужчины. Да, сегодня дымка при ней; еще как; она это сразу узнала по голосу мистера Рэмзи, когда он обозвал ее дурой. И, улыбаясь, села с ним рядом.

Да, значит, свершилось, думала миссис Рэмзи; обручились. И на секунду почувствовала то, чего от себя уже и не ожидала - ревность. Ведь он, муж, тоже заметил это - сияние Минты; ему нравятся такие девицы, золотистые, рыжие, неуправляемые, лихие, не жеманящиеся, не «ущемленные», как аттестовал он бедняжку Лили. Есть что-то, чего ей самой не хватает, блеск какой-то, живость, что ли, которая привлекает его, веселит, и девицы вроде Минты у него ходят в любимицах. Подстригают его, плетут ему цепочки для часов, отрывают от работы, голосят (сама слышала): «Идите сюда, мистер Рэмзи; сейчас мы им покажем!» и он, как миленький, тащится играть в теннис.

Да нет, не ревнивая она вовсе; просто, когда уж заставишь себя глянуть в зеркало, обидно становится, что состарилась, и сама, наверное, виновата (счет за теплицу и прочее). Она даже им благодарна, что подначивают его («Сколько трубок сегодня выкурили, а, мистер Рэмзи?» и прочее), пока он не станет на вид почти молодым человеком; который очень нравится женщинам; не обременен, не согбен величьем трудов, вселенской скорбью, своей славой или несостоятельностью; но снова таким, как когда она познакомилась с ним; изможденным и рыцарственным; каким помогал ей, помнится, выйти из лодки; таким вот неотразимым (она на него посмотрела, он трунил над Минтой и невероятно молодо выглядел). Ну а ей - «Сюда поставьте», - сказала она, помогая девушке-швейцарке осторожно водрузить рядом с ней огромный коричневый горшок с Boeuf en Daube, - ей лично нравятся оболтусы. Пусть Пол сядет с ней рядом. Она ему сберегла это место. Честное слово, иногда ей кажется, оболтусы - лучше. Не пристают к тебе с диссертациями. Как же много теряют они - сверхумники! В каких сухарей превращаются! Пол, думала она, когда он садился с нею рядом, в общем, милейшее существо. Ей ужасно нравится, как он держится, и его четкий нос, и глаза - синие, яркие. И какой он внимательный. Может быть, он поделится с ней - раз все занялись уже общей беседой, - что такое произошло?

Мы вернулись поискать Минтину брошку, - сказал он, садясь с нею рядом. «Мы», - и довольно. По усилию голоса, на подъеме одолевавшего трудное слово, она поняла, что он в первый раз сказал «мы». «Мы» делали то-то, «мы» делали се-то. Так всю жизнь будут они говорить, думала она, а дивный запах маслин и масла и сока поднимался от огромного коричневого горшка, с которого Марта сняла не без пышности крышку. Кухарка три дня колдовала над кушаньем. И надо поосторожней, думала миссис Рэмзи, зачерпнуть ложкой мягкую массу, чтоб выудить кусок понежнее для Уильяма Бэнкса. Она заглянула в горшок, где между сверкающих стенок плавали темные и янтарные ломтики упоительной снеди, и лавровый лист, и вино, подумала: «Вот и ознаменуем событие», - и странная эта идея, одновременно шутливая и нежная, всколыхнула сразу два чувства; одно глубокое - ведь что есть на свете серьезней любви мужчины к женщине, властительней, неотступней; с семенем смерти на дне; и вот этих-то любящих, двоих, с сияньем во взоре вступающих в царство иллюзии, надо окружить шутовским хороводом, увесить гирляндами.

Шедевр, - сказал мистер Бэнкс, отложив на минутку нож. Он ел внимательно. Все сочно; нежно. Приготовлено безупречно. И как ей удается такое в здешней глуши? - спросил он. Удивительная женщина. Вся его любовь, вся почтительность к нему возвратилась; и она поняла.

Еще бабушкин французский рецепт, - сказала миссис Рэмзи, и в голосе задрожала счастливая нотка. Французский - то-то же. Нечто, выдаваемое за английскую кухню, есть форменное позорище (согласились они). Капусту в семи водах вываривают. Мясо жарят, покуда не превратится в подошву. Срезают с овощей их бесценную кожицу. «В которой, - сказал мистер Бэнкс, - вся ценность овощей и заключена». А какое расточительство, сказала миссис Рэмзи. Целая французская семья может продержаться на том, что выбрасывает на помойку английская стряпуха. К ней вернулось расположение Уильяма, напряженье ушло, все уладилось, снова можно было торжествовать и шутить - и она смеялась, она жестикулировала, и Лили думала: что за ребячество, какая нелепость - во всем сиянии красоты рассуждать о кожице овощей. Что-то в ней просто пугающее. Неотразима. Вечно своего добивается, думала Лили. Вот и это сладила - Пол и Минта, конечно, помолвлены. Мистер Бэнкс, пожалуйста, за столом. Всех она опутала чарами, ее желания просты и прямы - кто устоит? И Лили сопоставляла эту полноту души с собственной нищетою духа и предполагала, что тут отчасти причиною вера (ведь лицо ее озарилось, и без всякой юности она вся сверкала), вера миссис Рэмзи в ту странную, в ту ужасную вещь, из-за которой Пол Рэйли, в центре ее, трепетал, но был отвлечен, молчалив, задумчив. Миссис Рэмзи, чувствовала Лили, рассуждая о кожице овощей, ту вещь восславляла, молитвословила; тянула к ней руки, чтоб их отогреть, чтоб ее охранить, и, спроворив все это, уже усмехалась, чувствовала Лили, и жертвы вела к алтарю. И вот ее самое проняло наконец волненьем любви, ее трясом. Какой невзрачной казалась она себе рядом с Полом! Он горит и пылает; она бессердечно насмешничает. Он пускается в дивное плаванье; она пришвартована к берегу; он мчится вдаль без оглядки; она, забытая, остается одна - и готовая, в случае бед, разделить его беды, она спросила робко:

А когда Минта потеряла брошку?

Нежнейшая из улыбок тронула его рот, отуманенная мечтой, подернутая воспоминаньем. Он покачал головой:

На берегу, - сказал он. - Но я ее найду. Я встану ни свет ни заря. - И раз он собирался это сделать по секрету от Минты, он понизил голос и глянул туда, где она смеялась рядом с мистером Рэмзи.

Лили хотела искренно, от души предложить ему свою помощь и уже видела, как, идя по рассветному берегу, кидается на затаившуюся под камнем брошку, разом включая себя в круг моряков и искателей подвигов. И как же он на ее предложенье ответил? Она в самом деле сказала с чувством, которое редко позволяла себе демонстрировать: «Можно я с вами пойду?» А он засмеялся. Это могло означать «да» и «нет». Что угодно. Не важно. Странный смешок говорил: «Хоть с утеса кидайтесь, если хотите, мне-то что». Ей в щеку дохнуло жаром любви, ее жестокостью и бесстыдством. Лили ожгло, и, глядя, как Минта на дальнем конце стола чарует мистера Рэмзи, она пожалела бедняжку, попавшую в страшные когти, и возблагодарила судьбу. Слава Богу, подумала она, переводя взгляд на свою солонку, ей-то замуж не надо. Ей это унижение не грозит. Ее эта пошлость минует. Ее дело - подвинуть дерево ближе к центру.

Вот как все сложно. Потому что вечно она - а в гостях у Рэмзи особенно - ощущает мучительно две противоположные вещи сразу: одно - то, что чувствуешь ты, и другое - что чувствую я, - и они у ней сталкиваются в душе, вот как сейчас. Она так прекрасна, так трогает, эта любовь, что я заражаюсь, дрожу, я суюсь, совершенно вопреки своим правилам, искать на берегу эту брошку; но она и самая глупая, самая варварская из страстей и превращает милого юношу с профилем тоньше камеи (у Пола восхитительный профиль) в громилу с ломом (он дерзит, он хамит) на большой дороге. И все же, говорила она себе, от начала времен слагались оды любви; слагались венки и розы; и спросите вы у десятерых, и ведь девять ответят, что ничего не знают желанней; тогда как женщины, по ее личному опыту судя, непрестанно должны ощущать - это не то, не то; ничего нет заунывней, глупее, бесчеловечней любви; и - вот поди ж ты - она прекрасна и необходима. Ну - и? Ну - и? - спрашивала она, будто предоставляя продолжение спора другим, как в подобных случаях выпускают свою маленькую стрелу заведомо наобум и оставляют поле другим. Так и она снова принялась их слушать в надежде, что прольют какой-то свет на вопрос о любви.

А еще, - сказал мистер Бэнкс, - эта жидкость, которую англичане именуют «кофе».

Ох, кофе! - сказала миссис Рэмзи. Но куда важнее проблема (тут ее не на шутку разобрало, Лили Бриско заметила, она очень возбужденно заговорила), проблема свежего масла и чистого молока. С жаром и красноречием она описала ужасы английского молочного хозяйства, и в каком виде доставляют к дверям молоко, и хотела еще подкрепить свои обвинения, но тут вокруг всего стола, начиная с Эндрю посередине (так огонь перескакивает с пучка на пучок по дроку), рассмеялись все ее дети; рассмеялся муж; над ней смеялись; она была в огневом кольце; и пришлось ей трубить отбой, выводить из боя орудия и наносить ответный удар, выставляя перед мистером Бэнксом это подтрунивание примером того, чему подвергаемся мы, атакуя предрассудки английской публики.

Но видя, что Лили, которая так ее выручила с мистером Тэнсли, чувствует себя за бортом, она ее нарочно вытащила; сказала: «Лили, во всяком случае, со мной согласится», и вовлекла ее, слегка растерянную, слегка всполошенную (она думала о любви) в разговор. Они оба чувствуют себя за бортом, думала миссис Рэмзи, Лили и Чарльз Тэнсли. Оба страдают в сиянии тех двоих. Он, это ясно, скис совершенно; да и какая женщина на него глянет, когда в комнате Пол Рэйли. Бедняга! Но у него же эта его диссертация, влияние кого-то на что-то; ничего, обойдется. Лили - дело другое. Она померкла в сиянии Минты; стала еще незаметней, в своем этом маленьком сереньком платье, - личико с кулачок, маленькие китайские глазки. Все у нее маленькое. И однако, думала миссис Рэмзи, сравнивая ее с Минтой и призывая на помощь (пусть Лили подтвердит, она говорит о своем молочном хозяйстве не больше, чем муж о своих ботинках, он часами говорит о ботинках), в сорок лет Лили будет лучше, чем Минта. В Лили есть основа; какая-то искорка, что-то такое свое, что она лично ужасно ценит, но мужчина едва ли поймет. Куда там. Разве что мужчина гораздо старше, как вот Уильям Бэнкс. Но ведь ему, ну да, миссис Рэмзи казалось порою, что после смерти жены ему сама она нравилась. Ну, не «влюблен», конечно; мало ли этих неопределяемых чувств. Ах, да что в самом деле за чушь, подумала она; пусть Уильям женится на Лили. У них же так много общего. Лили так любит цветы. Оба холодные, необщительные, каждый, в сущности, сам по себе. Надо их отправить вдвоем в дальнюю прогулку.

Сдуру она их усадила по разным концам стола. Ничего-ничего, завтра все можно уладить. Если погода хорошая - можно устроить пикник. Все казалось осуществимо, все казалось чудесно. Наконец-то (но такое не может длиться, думала она, выпадая из мгновенья, покуда они разговаривали о ботинках), наконец-то она в безопасности; она как ястреб парит в вышине; реет, как флаг, вздутый радостным ветром, и плеск неслышный, торжественный, ведь радость идет, думала она, оглядывая их всех за едой, - от мужа, от детей, от друзей; и, поднявшись в глухой тишине (она выуживала для Уильяма Бэнкса еще крохотный кусочек и заглядывала в глубины глиняного горшка), отчего-то такое вдруг застывает туманом, стремящимся кверху дымком, и всех караулит, всех оберегает. Ничего не надо говорить; ничего и не скажешь. Здесь она - всех обволакивает. И это как-то связано, думала она, тщательно выбирая для Уильяма Бэнкса особенно нежный кусочек, - с вечностью; нечто похожее она уже чувствовала сегодня по другому поводу; все связано; непрерываемо; прочно; что-то не подтачивается переменами и сияет (она глянула на окно, струящее отраженья свечей) как рубин, наперекор текучему, скоротечному, зыбкому, - и опять нашло на нее давешнее - чувство покоя, покоя и отдыха. Из таких мгновений и составляется то, что навеки останется. Это останется.

Да-да, - уверяла она Уильяма Бэнкса, - здесь еще бездна, всем хватит.

Эндрю, - сказала она, - держи тарелку пониже, чтоб мне не накапать. (Boeuf en Daube был совершенный шедевр.) Вот, она чувствовала, кладя ложку, вот он - островок тишины, какой не бывает на свете; и теперь можно было обожать (она уже всех оделила), можно было послушать, как ястреб, вдруг низринуться с высоты, кануть вниз, легко спланировать на хохот, поймать, схватить то, что в дальнем конце стола муж говорил про квадратный корень от числа тысяча двести пятьдесят три, которое ему выпало на железнодорожном билете.

Что такое? Вот уж она не могла усвоить. Квадратный корень? Что это? Сыновья - те знали. Она на них полагалась; на квадратный, на кубический корень; на всякое такое перешел разговор; на Вольтера, мадам де Сталь; на характер Наполеона; на французскую систему земельной аренды; на лорда Розбери ; на мемуары Криви - она, не раздумывая, полагалась на это дивное, сложное, непонятное сооружение мужского ума, которое все возводилось, и как железные стропила держат постройку, держало весь мир; и держало ее; целиком ему вверясь, она могла даже на мгновенье закрыть глаза, на мгновенье зажмуриться, как ребенок жмурится, глядя с подушки на несчетные пласты расколыхавшихся листьев. Но тут она встрепенулась. Строительство шло. Уильям Бэнкс расхваливал романы автора Уэверли .

Он непременно раз в полгода один из них перечитывает, сказал он. И отчего же так вскинулся Чарльз Тэнсли? В совершенно расстроенных чувствах (а все потому, что Пру на него любезного слова жалко) он напустился на этого Уэверли, хоть ничего в нем не смыслил, решительно ничего, думала миссис Рэмзи, разглядывая его и не слушая, что такое он мелет. Она и так все видела: ему надо за себя постоять, и так будет вечно, пока он не сделается профессором, не подыщет жену, когда уж не нужно будет твердить без конца «Я, я, я». Вот к чему его недовольство бедным сэром Вальтером (или это Джейн Остен?) и сводится. «Я, я, я». Он думает о себе, о том, какое впечатление он производит, она все понимала по его голосу, по взвинченности, запальчивости. Ему пойдет на пользу успех. Но ничего. Опять говорят, говорят. Уже можно не слушать. Это пройдет, не останется, она знала, но сейчас у нее был такой ясный взгляд, что, обводя всех сидящих вокруг стола, он высвечивал без труда их мысли и чувства; так крадется луч под водой и врасплох застигает волны и водоросли, плеск пескарей, сонный промельк форели, и все колышется, повисает, насквозь пробитое этим лучом. Она все видела; она все слышала; но то, что говорили они, было как трепет форели, сквозь который видишь волны, и дно, и что поправей, полевей; все это одновременно; и если в обычной жизни она запустила бы сети, выуживала бы то одно, то другое; сказала бы, что обожает эти романы Уэверли или что их не читала; бросилась бы вперед; сейчас она ничего не сказала. Она колыхалась, повиснув.

Ну, и надолго ли, вы полагаете, это останется? - спросил кто-то. У нее словно работали щупальца, выхватывая отдельные фразы, настораживая вниманье. Вот и сейчас. Она учуяла опасность для мужа. Вопрос почти неминуемо повлечет какое-нибудь замечание, которое ему напомнит о собственной несостоятельности. Он сразу подумает - долго ли его самого будут читать. Уильям Бэнкс (совершенно свободный от всякого такого тщеславия) засмеялся и сказал, что колебания моды его не волнуют. Кто скажет с уверенностью, что надолго останется - в литературе, как и в прочем во всем?

Давайте же получать удовольствие от того, что его доставляет, - сказал он. Миссис Рэмзи ужасно нравилась эта его цельность. Уж он-то, конечно, не думает: «А каким боком это коснется меня?» Но если у тебя характер другой, если ты нуждаешься в похвалах, нуждаешься в поощрении, ясно, ты сразу почувствуешь (и конечно, мистер Рэмзи уже почувствовал) недовольство; захочешь, чтоб кто-то сказал: «О, но ваша-то работа, мистер Рэмзи, надолго останется», или что-то в подобном духе. Он уже совершенно ясно выказывал свое недовольство, с некоторым даже вызовом объявляя, что по крайней мере Скотт (или это Шекспир?) с ним лично до конца жизни останется. Он говорил с вызовом. Всем, она чувствовала, стало отчего-то неловко.

Но тут Минта Доил (со своим тонким инстинктом) бодро, безапелляционно бухнула, что не верит, будто кому-то в самом деле доставляет удовольствие Шекспир. Мистер Рэмзи сказал мрачно (зато хоть снова отвлекся), что очень немногие наслаждаются им так, как принято делать вид. Но, с другой стороны, добавил он, в некоторых вещах есть тем не менее неоспоримые достоинства; и тут миссис Рэмзи поняла, что пока, слава Богу, пронесло; сейчас он будет трунить над Минтой, и та, сообразив, какая его гнетет забота, по-своему за ним приглядит, утешит, уж как-то похвалит. Жаль, но без этого не обойтись. Что ж, думала миссис Рэмзи, все сама небось виновата. Во всяком случае, покамест можно было со спокойной душой выслушать, что пытался рассказать Пол Рэйли о книгах, которые читаешь в детстве. Они остаются, сказал он. Он вот в школе еще читал Толстого, так одна вещь ему навсегда запала, только он названье забыл, там фамилия. Русские фамилии невообразимы, сказала миссис Рэмзи. «Вронский», - сказал Пол. Уж эту-то он запомнил, он все думал - в самый раз фамилия для негодяя. «Вронский… - сказала миссис Рэмзи. - А-а, „Анна Каренина“, но дальше как-то застопорилось; книги были не по их части. О, Чарльз Тэнсли мог в два счета их просветить насчет книг, но все настолько мешалось с Верно ли я говорю? и хорошее ли я произвожу впечатление? что в конце концов вы больше узнавали о нем, нежели о Толстом, тогда как Пол ведь говорил не о себе, а именно о предмете. Как у всех глупых людей, была у него известная скромность, внимание к вашим чувствам, а это тоже иной раз не лишнее. И сейчас он думал не о себе и не о Толстом, а о том, не холодно ли ей, не дует ли, не хочется ли ей грушу.

Нет, сказала она, груши не надо. Она стерегла блюдо с фруктами (не отдавая себе отчета), надеялась, что никто его не тронет. Блуждала взглядом по теням, по изгибам, по налитой лиловости гроздьев, всползала на гребень раковины, сопрягала с желтым лиловое, с выпуклым полое, не зная, зачем это нужно и отчего так отрадно; пока наконец - ах, ну какая жалость! - чья-то рука протянулась, грушу взяла и все разрушила. Она сочувственно поглядела на Розу. Поглядела на Розу, сидевшую между Пру и Джеспером. Как странно, что твой ребенок может сварганить такое.

Как странно: сидят тут рядком, - твои детки, Джеспер, Роза, Пру, Эндрю и, в общем, помалкивают, но по губам же видно - чему-то своему усмехаются. Это не имеет отношения к общему разговору; что-то они припасают, копят, чтоб потом у себя уже в комнатах нахохотаться. Только б не над отцом. Нет, думала она, нет. Но что же это у них, гадала она, огорчаясь, и ей казалось, не будь ее здесь, они бы давно уже прыснули. Что-то такое там копится, копится, за тихими, почти застывшими лицами-масками; и не подступиться; они как надсмотрщики, как соглядатаи, выше, что ли, не то в сторонке от взрослых. Но, глядя на Пру, она видела, что по отношению к той это сегодня не вполне справедливо. Она только-только расшевеливается, встает, еще и не подступает к черте. Слабый-слабый свет лег на ее лицо, как отблеск сияния Минты, восхищенным предчувствием счастья; словно солнце любви мужчины и женщины всходило над скатертью и она, неведомому, ему поклонялась. Она все поглядывала на Минту, робко, но с любопытством, и миссис Рэмзи, переводя взгляд с одной на другую, в душе говорила Пру: «Ты будешь такой же счастливой. Ты будешь даже гораздо счастливей, ведь ты моя дочь» (разумела она); ее дочь должна быть счастливей, чем чья-то еще. Но ужин кончился. Надо идти. Они только кожурой на тарелках играются. Надо обождать, пока отсмеются над историей, которую рассказывает муж; у них с Минтой свои шуточки, про какое-то их пари. А там она встанет.

А ведь ей нравится Чарльз Тэнсли, подумала она вдруг; нравится, как он» смеется. Нравится, что он так сердится на Пола с Минтой. Нравится его нелепость. Безусловно, в нем что-то есть. Ну, а милую Лили, подумала она и положила салфетку рядом с тарелкой, всегда выручит чувство юмора. И нечего о Лили волноваться. Она ждала. Она сунула салфетку углом под тарелку. Ну как они - кончили? Нет. Та история потащила за собою другую. Муж сегодня в невероятном ударе, и, желая, наверное, загладить перед стариком Августом эпизод по поводу супа, он втянул и его в разговор - они друг другу рассказывали про кого-то, кого знали по колледжу. Она смотрела в окно, где свечи горели жарче на совсем уже черных стеклах, смотрела в то заоконье, и голоса доходили оттуда странно, как церковная служба, потому что она не вникала в слова. Потом вдруг взрыв хохота и голос, единственный (Минтин), ей напомнили о мужских и мальчишеских возгласах на латыни в одном католическом храме. Она ждала. Муж заговорил. Он говорил что-то, и она догадалась, что это стихи - по ритму и еще по высокой печали в голосе:

Слова (она смотрела в окно) плыли, как лилии по водам за окном, ото всех отделенные, будто их и не произносит никто, будто сами собою рождаясь:

Все жизни, те, что впереди, те, что давно прошли,

Как лес шумят, как листопад.

Она не понимала значения слов, но, как музыка, они будто говорили ее собственным голосом, помимо нее, легко и просто говорили то, что весь вечер было у нее на душе, покуда она всякое произносила. Не глядя вокруг, она знала, что все за столом слушают голос:

Не знаю, думаешь ли ты,

Луриана, Лурили

с той же радостью, легкостью, что и она, будто наконец-то подыскали самое нужное и простое; будто это их собственный голос.

И по ромашковым лугам

Верхами мимо короли

В сверканье лат спешат назад,

Луриана, Лурили,

и когда она проходила мимо, слегка к ней оборотясь, повторил:

Луриана, Лурили

и склонился перед нею в глубоком поклоне. Почему неизвестно, но она догадалась, что сейчас он к ней лучше относится; и с облегчением, с благодарностью она поклонилась в ответ и прошла в дверь, которую он для нее придержал.

Теперь надо было все продвинуть еще на один шаг. Стоя на пороге, она мгновение медлила участницей сцены, которая уже распадалась под ее взглядом, и потом, когда она снова двинулась и, взяв под руку Минту, выходила из комнаты - изменилась, очертилась по-новому; уже, она знала, прощально оглядываясь через плечо, - стала прошлым.

Представьте, что теплым летним вечером вы сидите с семьей на крыльце своего дома, потягивая лимонад. О чем вы будете говорить при этом? Вспоминать, как купили новейшую модель телевизора?

Удовлетворение от материальных ценностей длится недолго. Можно сказать, что наш разум быстро адаптируется к счастью. Материальные ценности приносят нам временное удовольствие. Но когда эйфория от обладания ими проходит, мы теряем к ним всякий интерес.

Поэтому вместо того, чтобы тратить деньги на вещи, которые в конечном итоге рано или поздно устареют, направьте их на что-то, что останется в вашей памяти надолго. Ведь хорошие впечатления навсегда остаются с нами и помогают нам становиться теми, кто мы есть.

Ниже мы приведем список из 5 вещей, на которые следует тратить меньше денег, и 5 вещей, на которых экономить совсем не стоит. Используйте эти подсказки, чтобы сэкономить средства. Ведь их вы сможете потратить на опыт и впечатления, способные обогатить как вашу, так и жизнь ваших близких.

Итак, рассмотрим сначала 5 вещей, экономия на которых будет вам лишь полезна.

Электроника

Электроника сегодня практически жизненно необходима. Но это вовсе не означает, что вы должны тратить деньги, приобретая новейшую модель того или иного прибора или гаджета. Чувство эйфории от покупки новой вещи будет недолгим. К тому же наверняка уже в течение следующего года на рынке появится более новая и лучшая модель любого устройства, которым вы владеете.

Причуды для декорирования дома

Всегда будут появляться новые темы и варианты того, как украсить свой дом. Совсем нет необходимости тратить сотни долларов на то, чтобы заказать тот или иной аксессуар, увиденный в журнале. Всегда есть способ создать что-то своими руками. Пусть это будет интересным экспериментом, который к тому же позволит вам весело провести время в кругу родных или друзей.

Автомобили

Идти в ногу с постоянно предлагающим новые марки авторынком не является хорошей идеей, если только вы не способны полностью расплатиться за купленную машину до тех пор, пока в продажу не поступит новая модель. Вы просто-напросто будете постоянно увеличивать свой долг. Ведь вам придется продавать еще недавно купленный за кругленькую сумму автомобиль намного дешевле, чем он стоил еще несколько месяцев назад. В результате вы будете вынуждены добавить немалую сумму, чтобы приобрести модель этого года.

Модные вещи

Вы не должны чувствовать вину за то, что периодически покупаете себе одежду, обувь или сумку. Но если ваша страсть к шопингу приобретает навязчивый характер, стоимость вещей растет, а вы стараетесь приобрести каждую пару новых модных туфель, то следует остановиться. Постарайтесь сократить подобные покупки и попытаться сэкономить эти деньги для чего-то более полезного.

Ювелирные изделия

Модные и стильные украшения приятно иметь не только на случай посещения официальных мероприятий. Приятно удивить красивыми аксессуарам и коллег в офисе и друзей на вечеринке. И если вы можете позволить себе отдать две тысячи долларов за наручные часы, то это просто отлично. Однако для большинства из нас весьма тонка грань между аксессуарами и влезанием в долги из-за желания приобрести украшения.

Теперь же предлагаем остановиться на пяти вещах, на которые имеет смысл тратить деньги.

Образование

Ни одно другое чувство в мире не может сравниться с ощущением, когда начинаешь понимать иностранный язык, совершенно не задумываясь об этом. Хотя некоторые языковые курсы и обходятся недешево, они действительно стоят того. Посещение занятий по изучению разных культур, религий, профессий откроет вам другой мир.

Это, конечно же, не означает, что вы должны изменить вероисповедание или поменять работу. Просто тот факт, что вы вошли в класс с открытой душой и внесли вклад в кладезь своих знаний, не будет бессмысленным. Ведь вы никогда не знаете, когда они могут вам пригодиться.

Путешествия

Путешествия могут обходиться недешево, но они оставляют воспоминания, которые остаются с нами на всю жизнь, даже в случае, если поездка не очень-то удалась. Ведь обычно по прошествии времени мы начинаем с юмором относиться к произошедшим в жизни неприятностям. Одна поездка в Европу может стоить вам, как покупка нового лэптопа, а длительное путешествие обойдется чуть дешевле, чем автомобиль, который вам не нужен, но который вы хотели бы купить. Обменяйте все эти материальные ценности на ночь под Северным Сиянием, поцелуй на Эйфелевой башне или долгий поход с рюкзаком за плечами в Альпах.

Музыка

Обучение игре на музыкальном инструменте может стать началом новой традиции в вашей семье. Ведь вы сможете передать это умение своим детям, что оставит массу воспоминаний. Вы также можете попробовать себя в разных музыкальных жанрах. Кто знает, может быть, в конечном итоге ваша музыкальная библиотека пополнится парой или даже несколькими десятками композиций вашего собственного сочинения.

Книги

Книги всегда по-разному влияют на каждого читателя, который переворачивает страницы. Использование своего воображения, чтобы трансформировать слова автора в образы в голове, дает нам совершенно новый и неповторимый опыт. Книги никогда не требуют, чтобы их страницы переворачивали, заряжали их батареи или перезагружали их. Это те вещи, которые можно передавать из поколения в поколение.

Еда

Знакомство с новой пищей идет рука об руку с путешествиями по миру. Вместо того чтобы потратить несколько сотен долларов на сумку, сохраните их, чтобы попробовать новые блюда, когда вы отправитесь куда-нибудь в поездку. Посетите кулинарные мастер-классы, где вас научат готовить блюда кухонь разных стран. К примеру, в Италии можно посетить кулинарные курсы в винограднике. Шеф-повар расскажет вам, как приготовить великолепные блюда. Эти знания вы сможете увести с собой домой и передать семье и друзьям.

Ребята, мы вкладываем душу в сайт. Cпасибо за то,
что открываете эту красоту. Спасибо за вдохновение и мурашки.
Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте

Психологи убеждены: существуют определенные шаблоны поведения , которые говорят о том, что ваши отношения зашли в тупик или изначально были несерьезными. Помимо этого, ученые выделяют отдельные фразы или языковые конструкции , которые могут разрушать отношения или сигнализировать о том, что партнер вас разлюбил.

сайт составил перечень фраз, которые влюбленный человек никогда не скажет своей второй половинке.

1. «Я не обязан перед тобой отчитываться»

Любящие люди не воспринимают в штыки каждую просьбу рассказать о чем-то подробнее.

2. «Это не мои проблемы» или «Это твои проблемы»

Подобные фразы - показатель, что разрыв лишь дело времени. Если мужчину не беспокоят ваши проблемы, даже когда вы откровенно просите его помощи, то, вероятно, он к вам остыл.

Любящий человек найдет время и возможность помочь, даже если это доставит ему некоторые неудобства.

3. «Если тебя что-то не устраивает, найди другого»

Такой фразой мужчина пытается манипулировать вами. Он не хочет меняться и искренне считает, что вы должны смириться со всеми его недостатками. А если что-то не нравится - скатертью дорога.

Любящий человек в большинстве случаев готов пойти на компромисс, не так резок в высказываниях и уважает мнение своего партнера.

4. «Я тебе все равно не верю»

Такую фразу часто произносят неуверенные в себе или, наоборот, деспотичные люди. Они требуют ваших оправданий даже в ситуациях, когды вы, в общем-то, ни в чем не виноваты. Скорее всего, таким образом человек просто ищет повод для ссоры или для расставания.

Любящие люди обычно слушают и слышат друг друга.

5. «Делай как хочешь»

Эта фраза говорит о безучастности и отстраненности мужчины. Ему все равно, как ваши дела, что вы будете делать в сложной ситуации, как она, в конце концов, разрешится. Во всех вопросах, которые напрямую его не касаются, мужчина предлагает вам делать так, как хотите.

Любящий человек проявит участие и поможет с выбором. Он не бросит вас на распутье даже в мелкой бытовой проблеме. Хотя, пожалуй, взваливать на него решение каждой мелочи не стоит.

6. «Ты себя накручиваешь»

Эту фразу мужчины обычно произносят, когда их пытаются в чем-то уличить. И действительно существует шанс, что вы напридумывали ерунду и теперь накручиваете себя.

Вы скажете: «Что за глупость? Он же говорит, что любит меня!» Но в этом случае усилитель «действительно» обычно используется в ситуациях, когда партнер в чем-то провинился и пытается доказать, что все еще любит вас. Эту фразу можно использовать как оправдание, объяснение своего гадкого поведения.

Если человек ежедневно по нескольку раз использует фразы из этого списка, а потом заявляет, что все же «действительно» любит вас, скорее всего, это не так. Вероятно, мужчина пытается манипулировать вашими чувствами.

Если же с пунктами из статьи вы в отношениях не сталкиваетесь вообще или сталкиваетесь очень редко, у вас нет причин сомневаться в искренности фразы «Я люблю тебя».

Иногда подобные слова мы можем услышать от раздраженных, огорченных или обиженных партнеров. Но, если мужчина испытывает к вам чувства, он постарается никогда их не произносить.

А какие фразы вы считаете показателями того, что партнер разлюбил?